Блог Тимотэ Суладзе
| « Как я поступал и не поступил в Высшую школу перевода | Еще раз о Санкт-Петербургской высшей школе перевода » |
О дирижерах и переводчиках-синхронистах |
||||
|
Все-таки у музыкантов и переводчиков есть очень много общего, а дирижер и переводчик-синхронист так и вовсе почти родственные профессии. Если музыкальные ноты сравнивать с буквами алфавита, из которых строятся слова, фразы и предложения (в музыке все это тоже имеется), то каждый ключ и строй — это как отдельный иностранный язык. Всеми этими «иностранными языками» дирижер должен владеть «на уровне носителя», то есть исполнителя на соответствующем инструменте. Итого выходит четыре ключа и шесть строев транспонирующих инструментов, если не считать самые экзотические. Нередко все это оказывается в одной и той же партитуре. Однако даже при минимальном наборе (например, альтовый ключ у альтов, трубы в строе «си-бемоль» и валторны в строе «фа») чтение партитуры с точки зрения умственной деятельности становится самым настоящим синхронным переводом. Для тех, у кого вообще нет музыкального образования, объясню, почему это так. Тем, у кого за плечами хотя бы семь классов детской музыкальной школы, дальше читать будет неинтересно: вы все это и так знаете. Ключ служит для обозначения высоты звука, на который указывает та или иная нота, например, если нота стоит на первой линии, то в скрипичном ключе это ми первой октавы, в альтовом — фа малой октавы, в теноровом — ре малой октавы и, наконец, в басовом — соль большой октавы. Если вообще нет никакого ключа, то и нота тоже не обозначает никакого звука. Чтению в нужных ключах учат с самых первых уроков музыки. Но каждый исполнитель, как правило знает только те ключи, которые используются для записи партии его инструмента. Дирижер же должен свободно владеть всеми ключами. Основных таких ключей четыре, они указаны выше. Есть еще экзотические: сопрановый и меццо-сопрановый. Сейчас они практически не используются, но если надо исполнить какое-нибудь произведение эпохи Барокко, очень может быть, что в старинной партитуре до сих пор могут попасться и эти ключи тоже. Примерно в такой же ситуации оказывается итальянский переводчик, если ему в переводе попадается предложение на французском, испанском или латинском языке: зачастую надо просто включить интуицию. Со строями транспонирующих инструментов ситуация выглядит еще интереснее. В силу технических особенностей некоторых музыкальных инструментов звуки, которые эти инструменты издают, не соответствуют написанным для них нотам. Например, если в партии кларнета (обычно в строе «си-бемоль») написана нота «ре», и кларнетист ее сыграет на своем инструменте, как написано, то на самом деле прозвучит нота «до». Поэтому чтобы потребовать от кларнетиста сыграть ноту «до», надо написать ему в партии именно ноту «ре». Если ту же самую ноту «до» потребовать от валторны (обычно в строе «фа»), валторнисту в его партии надо написать ноту «соль» и т. д. Итак, если попросить весь оркестр сыграть одну и ту же ноту «до», то кларнеты и трубы должны сыграть ноту «ре», английский рожок и валторны — ноту «соль» и т. д. Теперь представьте, что каждый инструмент издает не одну ноту, а исполняет сложнейшую партию. У хорошего дирижера все эти партии должны звучать в ушах. Более того, не просто звучать, а звучать в строе каждого транспонирующего инструмента. Вот тут и возникает «синхронный перевод»! Причем, если синхронист в кабине одновременно работает с двумя языками, то у дирижера в партитуре таких «языков» может оказаться вплоть до десяти. |
||||
|
3 комментария О дирижерах и переводчиках-синхронистах
Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять комментарии.
Тимотэ, все прекрасно и изящно, но вот несколько но:
1) Дирижер ведь изучает партитуру до репетиций
2) После этого репетирует
3) То что в разных ключах один и тот же звук пишется на разных линиях, ну никак не тянет на «разные языки». Язык один и тот же — те же музыкальные звуки. Даже на разные алфавиты не тянет, как, скажем сербско-хорватский кириллицей и латиницей.
Так что в лучшем случае дирижера можно сравнить с синхронным переводчиком, которому дали текст выступления, он перевел его письменно, и затем зачитывает перевод, следя за докладчиком, и при этом докладчик не меняет ни одной буквы в своем докладе.
Драган, сравнение очень условное и относительное, конечно же. Тем не менее, и синхронист тоже изучает материалы до мероприятия, во всяком случае так должно быть. Если материалы ему не дают, он хотя бы знает тему выступления и изучать хоть какие-то источники на данную тему.
А вот насчет «разных языков» я с Вами не согласен, то есть по-прежнему настаиваю на своем видении этого вопроса. Другое дело, что на изучение нового ключа времени потребуется гораздо меньше, чем на изучение нового иностранного языка. Это так, но все равно… вот смотрите! Берете Вы книгу на русском языке. Вы ведь не задумываетесь, из каких букв состоят слова, какие буквы как произносятся и т. д. Вы берете и читаете. И понимаете смысл! То же самое с сербским языком (я так понимаю, он для Вас тоже родной). Теперь возьмите книгу на французском языке. Да, Вы его учили, владеете им, но все-таки это неродной язык. Где-то слово незнакомое попадется, где-то одну букву в слове невнимательно прочитаете, и смысл понять будет уже невозможно. Придется перечитывать предложение несколько раз. После этого почитайте что-нибудь по-португальски. Те же буквы (почти), встречаются похожие слова… Но много ли Вы прочитаете, не зная португальского языка?
Все то же самое происходит у музыканта с ключами. Например, меня как пианиста учили читать ноты в скрипичном и басовом ключах. Причем, сначала — только в скрипичном. Когда стали учить в басовом, я тоже спотыкался, транспонировал и т. д. В течение нескольких месяцев уровень владения обоими ключами сравнялся, но мне тогда было лет шесть, то есть эти навыки и умения впитываются почти с молоком матери (кто-то и в три года начинает заниматься). А вот сейчас мне приходится читать партии некоторых инструментов в альтовом и теноровом ключах. При этом большинство инструментов, которые в этих ключах играют, я даже в руках не держал. А те, которые держал, были в чехле. Если эту ситуацию перенести в плоскость иностранных языков, то чтение в альтовом и теноровом ключах в данный момент для меня то же самое, что чтение на румынском языке при том, что основной рабочий язык итальянский. Ну или на португальском при основном рабочем испанском. А ведь читать надо не только всю партитуру, но и каждую оркестровую партию. И не просто читать ее, а контролировать, чтобы исполнитель эту партию играл без ошибок и согласно дирижерской интерпретации. То есть общаться с каждым оркестрантом надо на его «родном языке», поэтому и всеми ключами надо владеть на том же самом уровне, на котором ими владеют исполнители.
Информация к размышлению (голосом Копеляна за кадром)…
Я сильно глуховат на одно ухо. Если бы на столько же был на другое, то официально считался бы глухим. Когда оно было обнаружено (года в три), приговор был примерно таким: «может играть на чем угодно, но дирижером быть не может».
Как показывает опыт, синхронно переводить могу.